Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]
— Им нужно отдохнуть, — решительно заявила Марион. — У нас будет уйма времени, чтобы все обсудить. А сейчас — тишина и покой.
Пока она говорила, у Анны уже закрылись глаза, заснул и Рассел. Они проспали почти весь день.
Вечером, перед заходом солнца, к «Хилтону» прискакал Абсу мес Марур. Он не скрывал радости и удивления, найдя Рассела и Анну в здравом уме и твердой памяти.
— Фарн зем Марур, следопыт и воин, тоже вернулся в крепость, — сказал он и добавил загадочно: — Поэтому я так рад, что мои друзья в полном здравии.
— А как он себя чувствует, здоров ли? — спросил Рассел.
Абсу ответил вопросом на вопрос:
— Лорд, я желаю знать, как вел себя мой вассал. Не обесчестил ли он свой клан?
Расселу это показалось странным, но он ответил:
— Фарн зем Марур, ваш слуга, наш друг и попутчик, вел себя, как подобает отважному воину!
— Я рад, Рассел, — Абсу сказал это так, словно камень свалился у него с души.
— А как он себя чувствует?
— Он мертв.
— Мертв?!
— Его замучили видения, которые он принес. Он говорил о каком-то зеленом солнце, дьяволах и странных голосах. Говорил много такого, от чего застывала кровь. Потом я понял, что он неизлечимо болен, но не успел связать его — он бросился на копье.
— Абсу, — сказал Рассел, — Фарн не был сумасшедшим. Он был храбрым человеком и говорил правду о том, что видел и слышал. Мне трудно подобрать слова, понятные тебе, но я постараюсь объяснить, что с нами произошло.
Абсу молчал долго, очень долго, когда Рассел кончил говорить. Они сидели втроем — Абсу, Рассел и Анна, — наблюдая, как холоднее делаются звезды на чужом небе.
— Да, мне ясно теперь, — сказал Абсу, — что рувиры — великие маги. Да ведь и вы тоже — клан волшебников. Значит, неравенство не так уж велико.
— Но ведь мы не воюем, — ответил Рассел. — Вопрос не стоит так — у кого больше мечей или сильнее чары.
— Я не знаю, друг. Наша задача — доказать, что мы мужчины.
— Наша задача — доказать, что мы одна раса. — Это сказала Анна.
— Прежде всего, — сказал Рассел, — нам надо окрепнуть. Хорошенько окрепнуть.
Но последние слова, подытоживающие сказанное, все же принадлежали Абсу мес Маруру, повелителю клана Марур, хоругвеносцу и предводителю караванов. Он сказал:
— Давно сказано, что если зерно полновесно, а погода ясна, то быть урожаю щедрым. Это сказано Землей. И сказано Небом.
ЭПИЛОГ
В 741 году Новейшей Эры город Порт-Грэхем был свидетелем запуска первой орбитальной ракеты. На обшивке из пиротитана красовалась эмблема, выполненная в темно-красных тонах: морской конек с крыльями за спиной.
В двух километрах от корабля, в здании, построенном на месте давным-давно снесенного «Хилтона», сидели молодые мужчина и женщина и следили за отсчетом времени.
У Дженсел Гуптирегсон были длинные золотистые волосы и прекрасное лицо, — впрочем, за этой внешностью скрывался блестящий математический ум. Варн Греймарк был мал ростом и лыс, но это не мешало ему быть прекрасным спортсменом.
— Девяносто секунд, — сказал Варн, — все системы работают нормально. Что может остановить корабль? Этот чертов морской конек должен взлететь.
— Почему ты настаивал на этом символе, Варн? Может, крылатый палпал был бы лучше? Или летящее копье?
— А ты читала Книгу Говарда?
— Шестьдесят секунд. Конечно читала: она есть в программе средней школы. Хотя можно было посвятить больше времени сравнительному религиоведению.
— В этой книге — вся история Созидания, — сказал Варн. — Ты, конечно, помнишь встречу лорда Рассела с крылатыми морскими коньками — рувирами?
— И что же?
— Мне просто понравился образ. Он невероятен, но красив. Сорок четыре секунды.
— Но зачем было выбирать что-то мифическое? Можно было взять нечто реальное.
— Ты математик, а чураешься мифов!
— Тридцать секунд, — ответила Дженсел. — Ладно, пусть будет морской конек — это красивое существо. Оно прекрасно своей иррациональностью.
Варн усмехнулся:
— Моя мать до сих пор верит, что лорд Рассел был первым человеком, вырвавшимся за пределы туманной стены. Каждый вечер она молится его духу.
— А ты веришь в духов?
— Двадцать секунд. Нет, я верю в людей.
— Пятнадцать секунд. И что же люди должны сделать?
— Не знаю, как люди, а я хочу найти место, которого нет, — снова усмехнулся Варн. — Этим меня и привлекла ракетная техника. Хочу найти планету, которая называется Землей. Это жилище богов.
— Десять, — сказала Дженсел. — Ты сумасшедший.
— Девять. Так и есть.
— Восемь. Я хочу ребенка от тебя.
— Семь. Это будет прекрасно.
— Шесть. Как мы его назовем?
— Пять. Абсу.
— Четыре. Опять Книга Говарда.
— Три. Опять.
— Два. Пусть будет так.
— Один. Пусть.
— Ноль. Старт!
— Взлетела! — закричал Варн во весь голос. — Взлетела ракета! Первая стадия полета — огненный морской конек носится среди звезд.
Варн всматривался в даль через тройное окно, прислушиваясь к приглушенному шуму машин, который был похож на огненный музыкальный аккорд, взлетающий к небесам.
Какое-то время пунцовый конек величественно восседал на огненном хвосте, потом, как будто приняв решение, поднялся и, плавно набирая скорость, устремился ввысь.
Варн Греймарк задумался: нет сомнения, карабкаться к звездам придется долго и тяжело. Но это у человека в крови — все время куда-то карабкаться. И лелеять такие мечты.
ПЯТЬ К ДВЕНАДЦАТИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
РАНДЕВУ
Мое свидание со Смертью
назначено на баррикаде.
Алан СигерСтоял прекрасный осенний вечер. Звезды висели в небе, подобно застывшему потоку бриллиантовой пыли. Казалось, самые яркие из них движутся, медленно вращаясь на невидимых подвесках.
Воздух, к счастью, был спокоен. К счастью — потому что Дайон Кэрн висел, зацепившись кончиками пальцев за край крыши на высоте полумили над Лондоном. Одно приличное дуновение ветра — и он полетит навстречу смерти с ускорением в тридцать два фута в секунду. И это был бы не самый плохой выход, отрешенно подумал Дайон. Есть и худшие способы решения жизненных головоломок, чем стремительное падение сквозь вечернюю тьму навстречу вечному мраку.
Но почему-то он был уверен, что ветра не будет. Жаждущий смерти должен набраться терпения, прежде чем смерть заметит того, кто ее ищет.
